Обострение ксенофобии в Европе приводит к «поправению» законодательных органов власти
Правые радикалы в Швеции прорвали парламентскую оборону, породив шок в Европе. «Датская болезнь», как окрестили антимигрантскую стратегию популистов-датчан, оказалась прилипчивой. Их пример вдохновил единомышленников в Норвегии, заручившихся практически каждым пятым отданным на парламентских выборах голосом.
В круговорот попала и дотоле тихая Финляндия: объединение «Подлинные финны» поддерживает каждый десятый дееспособный житель. Только ли Скандинавия демонстрирует сегодня нетерпимость к носителям чуждых культур и наречий? «Голос России» выяснил мнение видного немецкого эксперта, профессора социологии Арно Клёне, университет Падеборн.
Политика сегодняшних правых ультра сильнее, чем когда-либо, замешана на бытовых антипатиях к иностранцам. А если уж откровенно – то ко всяким, а не только к выходцам из Азии, Африки и Ближнего Востока. Нидерландская партия свободы не скрывает своей антиисламской направленности. Против засилья лиц с другим цветом кожи давно уже выступают сторонники французского политика Ле Пена.
Беглого взгляда на политическую карту Европы достаточно, чтобы увидеть сподвижников правых радикалов в Швейцарии, Австрии, Венгрии, Италии, Бельгии, Великобритании. Лозунги у всех при этом везде одни и те же: сохраним свою самобытность. Не позволим превратить нашу прекрасную Европу в конгломерат африкано-арабско-азиатских рас.
Ксенофобские настроения появились не спонтанно. Они вызревали годами и десятилетиями. Политики ведущих партий предпочитали «деликатную» проблему избегать, списывая межэтнические эксцессы на счет «вечно вчерашних». Позиция, конечно, удобная, но вечно загонять болезнь внутрь – не рационально. В Германии одному-единственному человеку, банкиру Тило Саррацину, удалось стать чуть ли не рупором солидной части населения.
В соей книге «Германия самоликвидируется» Саррацин утверждает, что иностранцы-мигранты, главным образом, турки, не хотят интегрироваться в немецкое общество. За счет высокой рождаемости они в обозримой перспективе вытеснят немецкое население. Если бы он создал партию и вышел с нею на выборы, то социологические опросы гарантируют ему сегодня 20 и более процентов голосов избирателей ФРГ. Можно обзывать его «популистом» или «расистом», но тогда заодно придется записать в экстремалы и каждого пятого взрослого немца. Настроения, которые он аккумулирует, сами собой не исчезнут.
Некоторые аналитики склонны объяснять поправение Европы известной теорией маятника: сегодня он улетел вправо, а завтра, глядишь, его амплитуда снова качнется влево. Профессор Арно Клёне не склонен сводить явление к упрощенной формуле. «Думаю, что теория маятника решительно ничего не объясняет, – сказал он. – Мое мнение: большую роль в появлении этих новых правопопулистских партий играет то, что проблемы стран, принимающих мигрантов, не решаются. Это касается Нидерландов, Швеции, Франции, конечно же, в большой степени Федеративной Республики Германии.
С другой стороны, социальные проблемы постоянно обостряются, и потому легко переводить их в ранг этнических. Если посмотреть на пропагандистскую суть, то увидим дебаты в различных формах против притока мигрантов. Это, собственно, главный мотив».
Взрыв ксенофобских настроений среди немцев, готовых сегодня отдать голоса любому, кто правее ХДС/ХСС вызывает озабоченность, считает профессор Клёне. «Но я не считаю вероятным, – сказал он, – что эти 18-20 процентов можно сделать единым целым в рамках какой-нибудь одной партии. Мотивы, играющие здесь свою роль, различные. Поэтому я не считаю подобный успех реалистичным».
Скорее всего, видение 20 процентов разгневанных избирателей ФРГ, бросившихся под чьи-то однопартийные знамена, действительно больше напоминает мираж. Есть надежда, что подобное не случится. И до ультраправого Интернационала в Европе дело не дойдет. При одном непременном условии: если удельный вес этнических «раздражителей» не превысит когда-нибудь критическую массу.
